— Едва ли у врача есть личная жизнь, Жак.

— Хирург не должен разговаривать с пациентами, а исследователь и того меньше. Я присутствую в твоем уме, знаю твои мысли, и ты не сможешь спрятать это от меня.

Ее зеленые глаза посмотрели на него.

— А тебе приходило в голову, что мне может не понравиться, что ты находишься в моей голове? Ты напоминаешь заряженный пистолет. Никто не знает, когда ты выстрелишь? — В ее голосе послышался юмор, а тело стало расслабляться.

Жак сдержал свой вздох облегчения. Она возвращалась к нему, встречая его в прихожей.

— Это путь наших людей.

Она вернулась, чтобы посмотреть на шторм около двери.

— Все время?

На сей раз воспоминания пришли легко без всякой боли, которая раскалывала бы голову.

— Нет. Все карпатцы могут общаться на одном общем канале, если пожелают этого. — Он потер переносицу. — Не уверен, смогу ли я это сделать. Не могу вспомнить как, только знаю, что это возможно.

— Другие пытались заговорить с тобой, — предположила она проницательно.

— Каждый использует свой канал для общения со мной. Я мог чувствовать их прикосновения, но не мог настроиться на них. Когда карпатцы обмениваются кровью, то телепатическая связь усиливается. Создается особенный канал, который могут использовать только эти двое участников. — Еще один фрагмент информации появился из ниоткуда. — Мужчины редко обмениваются кровью, если у них нет Спутницы жизни.

«Почему?» — замерцал вопрос в его голове.

Шиа не понимала даже этого. Жак мысленно пожал плечами.

— Когда кровь взята, то можно, если захочешь, отследить этого человека. Чем сильнее связь, тем проще найти след. Если это настоящий обмен, то можно также разговаривать с другим телепатически. Но после нескольких столетий мужчины могут перевоплотиться.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду под понятием «перевоплотиться».

— После двухсот лет мы теряем свои эмоции, свою способность чувствовать. Мы настоящие хищники, Шиа. Мы нуждаемся в Спутнице жизни, чтобы вернуть эмоции и гармонию в нас. Потому что по мере прохождения столетий возникает большая потребность чувствовать хоть что-нибудь, хотя бы на мгновение. Убийство во время питания приносит ощущение силы. Но это также изменяет нас. Как только карпатец перевоплощается, он уже никогда не сможет вернуться назад. И становится существом из человеческих легенд. Вампиром. Аморальным убийцей, хладнокровным, без капли сострадания. На него нужно охотиться и уничтожать. — Мрачная улыбка коснулась его губ, но не появилась в черных глазах. — Теперь ты понимаешь, почему одинокий мужчина редко рискует совершить обмен крови. Не сложно найти, если ты перевоплотился.

Белые зубы Шиа прикусили ее нижнюю губу. Под его пальцами зачастил пульс.

— Я не хочу верить в сказанное тобой.

— Ты спасла меня от такой участи. Знаю, мой ум все еще фрагментарен, но я избавлен от хождения по земле в виде упыря.

— Те мужчины, которые приехали ко мне…

— Они человеческие убийцы. — В его голосе слышалось презрение, отраженное в его уме. — Те, кого они убивали, были карпатцами, не вампирами.

— Так тот, кого ты называешь предателем…

— Карпатец… перевоплотившийся в вампира.

Глава 9

Ветер, завывая, пронесся через комнату, принеся брызги дождя через открытую дверь. Жак мягко переместил Шиа себе за спину.

— Другие идут, — предупредил он ее.

Шиа облокотилась о стену позади себя. Эти люди определенно были отдельным видом. Ее отец был одним из них. Часть ее была заинтригована и взволнована. Она была бы на своем месте, если бы исследовала их как ученый. А то застряла посередине этой драмы вместо того, чтобы со стороны наблюдать за ней. Шиа поймала запястье Жака.

— Давай уедем подальше отсюда, от этих людей, этого места.

— Сначала необходимо выяснить, возможно ли это. — Его голос был мягким, гипнотическим, словно оборачивал ее в кокон безопасности и заботы. — Сюда идет целитель с тем, кто назвался моим братом. С ними женщина. — Ему было не по себе оттого, что он не знал, где был третий мужчина.

Он не доверял ни одному из них полностью. Где-то в глубине души Жак знал, его мучители уничтожили что-то драгоценное, что уже никогда не будет восстановлено полностью.

Рука Шиа приютилась в его. Она уткнулась лбом в его широкую спину, выражая полное согласие с ним. Жак не мог заставить себя полностью уйти из ее сознания, поэтому она могла с легкостью слышать эхо его мыслей, когда хотела этого. Она чувствовала его горе, горя за них обоих.

— Независимо от того, что забрали у тебя, Жак, это только сделало тебя сильнее. Тот, кто вылечил тебя, совершил настоящее чудо, — прошептала она мягко, сознавая границы своих возможностей. — Я никогда не смогу сравниться с ним. Но на самом деле именно твоя воля поддерживала тебя.

Жак пытался услышать утешение ему, но вместо этого различил в ее голосе следы зависти к Грегори, так быстро сумевшему вылечить волшебством. Карпатец одной коротенькой процедурой достиг то, что у нее никак не получалось. Прежде, чем Жак смог утешить ее, что это именно она спасла его жизнь, ветер принес дождь и туман, который стал проникать сквозь открытую дверь.

Целитель, Грегори, замерцал, появляясь в сопровождении Михаила и Рейвен. Жак прищурился, пристально всматриваясь в проблески немедленно появившихся воспоминаний. Полет в теле совы, пробежка по лесу в теле волка, возможность становиться туманом и вызывать его. Позади него у Шиа перехватило дыхание, и она уставилась на их гостей, на Жака, которого пытались напугать и устрашить, показывая смену формы, небрежный пример силы, которой он тоже владел.

Светло-серебристые глаза Грегори исследовали каждый дюйм Жака.

— Ты выглядишь лучше. Как ты себя чувствуешь?

Жак медленно кивнул.

— Намного лучше. Спасибо.

— Ты должен питаться. Твоя женщина все еще бледна и слаба. Ей необходим отдых. Если ты захочешь, я вылечу ее ушибы, — небрежно предложил Грегори.

Его голос был обворожителен, настолько красив, что было практически невозможно отказать ему в чем-либо. В его голосе слышалась чистота и шелест черного бархата. Он никогда не повышал тон, всегда говорил что угодно тихо и спокойно.

Сердце Шиа совершило кульбит, а затем с трудом забилось, снова ритмично работая. Она внимательно слушала, желая, чтобы он говорил, вне зависимости от содержания. Мысленно, она покачала головой. Способности Грегори заинтриговали ее, он был необычайно силен. Он не использовал телепатического приказа, принуждения, никакого гипноза. Его голос сам по себе был оружием. Она чувствовала, что он самый опасный из находящихся в этой комнате карпатцев. Она уже давно не находилась так близко от стольких людей так сразу. Ей необходимо было побыть с Жаком наедине, чтобы дать себе время приспособиться.

— Мы благодарны тебе за предложение, целитель, но Шиа не знакома с нашими способами. — Жак сам не мог вспомнить большинство из них.

Ему было некомфортно от присутствия карпатцев так близко к Шиа. Его черные глаза блестели, словно лед, сосредоточенные, в них отражались зигзаги молнии, когда та с шипением разламывала темное небо.

— Другой мужчина не с вами.

— Байрон. — Подсказал Михаил. — Он был твоим лучшем другом в течение многих столетий. И знает, ты завершил ритуал, и эта женщина — твоя истинная Спутница жизни. Ищи свою память, Жак. Вспомни, как трудно сейчас нашим мужчинам в одиночестве.

Лицо Шиа стало бурачного цвета после нездоровой бледности. Ссылка на ритуал должна была означать, что все знают, что они с Жаком занимались любовью. Отсутствие частной жизни начинало тревожить ее. Она двинулась, стараясь обойти Жака и высказать убедительное возражение против ярлыка «этой женщины». У нее, в конце концов, было имя. Ей, конечно, не удастся показать им свое полное спокойствие.

Жак отступил назад, и его рука переместилась за спину, прижимая ее к стене. Он не отрывал своего взгляда от трио перед ним. Он знал, что нестабилен и все еще боролся за самоконтроль, стараясь удержаться, когда инстинкт приказывал напасть. Он не доверял ни одному из них и не мог позволить Шиа подвергаться опасности.